Ню джаз

Non Cadenza

Новый джаз - Новый джаз

В музыке существует термин «cadenza» - завершенность. Саша Алмазова – вокалистка и лидер группы Non Сadenza, коренная петербурженка, дочь козака, лингвист по образованию. Ей 22 года, ее группе – 5 лет, и она не считает себя профессионалом, но стремится к этому каждый день. Тем не менее, Non Сadenza – одна из лучших молодых групп, проще всего сказать, что они играют джаз, сами они говорят, что это «какой-то поп-соул», я бы добавила, что такой звук и лирика могли придти только из Питера.

Non Cadenza – в понимании ребят – постоянное развитие, музыка, которая не имеет границ.  У них появились свои слушатели – они легко собирают клубы и уже выступают на правительственных и крупных благотворительных мероприятиях. Они мечтают о больших площадках и в то же время считают за честь «собрать» зал Джао Да – Саше доставляет огромное удовольствие спускаться в зал, танцевать и петь вместе с публикой. Одним из первых про них пишет L’Officiel, им симпатизирует Воскобойник, Сурганова, Ассаи приглашает их на свой фестиваль «Живой Ритм», а «Снегири» ждут их дебютного альбома.

- Саша, то, что вы играете – это джаз?

Саша Алмазова: Сразу появилось клише, что мы играем джаз. На самом деле это не так, просто в России очень мало джаза и такого качества музыки в принципе, поэтому все что есть условно принято называть джазом. Я бы сказала, что мы играем какой-то питерский поп-соул. В Питере есть несколько подобных коллективов, мы все друг друга знаем. Но только мы поем на русском языке. Это можно назвать отголосками джаза. Мы все играем в одних клубах, на одних площадках. Понятие определенного стиля музыки – это очень условно. Потому что когда ты творишь, ты не думаешь: «Напишу-ка я сейчас сонату!»... Это что-то, что идет изнутри. Ты не думаешь, как писать правильно, это просто рождается, а уже после – дело критиков причислять музыку к какому-то направлению. Мы как исполнители не должны об этом думать. Получается то, что получается.

Долгое время Non Сadenza существовали непрофессионально:  просто друзья, которые поигрывали вместе. Вокалистка Саша и бас-гитарист Сева окончили музыкальную школу. В свое время Саша занималась оперным вокалом и даже мечтала поступать в консерваторию, но не сложилось…В определенный момент Яна Чудит, менеджер группы, собрала ребят и сказала: либо мы переходим на новый уровень, либо оставляем все как есть, сворачиваем активную деятельность и продолжаем «играть для себя». Так в группе появились два профессиональных музыканта – ударник Саша и клавишник Арман.

С.А.: Когда я пришла в консерваторию и открыла дверь, я сразу поняла, что это не моя тусовка, не мой мир, и я могу прожить без этого. Но с другой стороны это большая проблема – найти хорошего педагога по вокалу – идеального человека, которым ты будешь восхищаться. В Москве, мне кажется, с этим получше – по крайней мере, здесь есть вокалистки, с которыми я бы мечтала позаниматься. Например, замечательная группа Zventa Zventana. Тина Кузнецова – гениальная певица, очень хотела бы с нею познакомиться.

- У тебя творческая семья?

С.А.: Мой папа – достаточно известный писатель, Борис Алмазов. В свое время он выступал с бардами, был в этой бардовской тусовке, думаю, это на меня повлияло. К тому же, он донской казак. Воспитывали меня достаточно строго. Но в роду все были музыкальными. А мама – научный деятель, доктор педагогических наук, так что в итоге я взяла что-то и от папы, и от мамы. Родители были на наших концертах пару раз, на каком-то этапе они поняли, что все серьезно и «дали добро».

- Какое в итоге у тебя образование?

С.А.: По образованию я лингвист (преподаватель-переводчик английского и французского языка), сейчас пишу диплом. Недавно я открыла для себя преподавание, надеюсь, я не разочаруюсь, для меня сейчас это идеальное сочетание видов деятельности. Занимаясь со студентами, я понимаю, что это очень перекликается с выступлением на сцене: тебе нужно так же держать внимание аудитории, держать ритм. А на уроках я заимствую много со сцены – сажусь на парты к студентам… Рано или поздно студенты все равно узнаЮт, что я еще и выступаю. Когда узнают, иногда не могут поверить, как правило, мои студенты – люди старше меня: аспиранты, бизнесмены. Просто у меня немного нестандартный подход к преподаванию – в принципе, это обычная методика. Но я стараюсь внести элемент общения. Как с работой с залом. Пока, получается, сижу на двух стульях.

Я понимаю, о чем говорит Саша. Буквально на третьей песне она спускается в зал и начинает петь вместе с публикой. Как это называется, когда одну фразу поет музыкант, и ее должен повторить зал? Вот так. И этот джем может продолжаться сколь угодно долго. Это то, что ценит менеджер группы Яна в музыкантах, с которыми она работает – она говорит, что « хороший менеджер – это, грубо говоря,  неудавшийся исполнитель» – и свою деятельность как директора она начала с того, что, пользуясь служебным положением, стала устраивать в отведенный ей день в клубе вечеринки Cover-party, где разные группы поют каверы – и весь зал может петь вместе. Это какое-то определенное удовольствие, которое каждый из нас ловит на концертах. Лично я не люблю премьеры альбомов – я хожу на концерты за тем, чтобы от души попеть в голос в сопровождении отличных музыкантов.

- Ты ощущаешь себя профессиональным музыкантом?

С.А.: Может быть, неграмотно то, что я сейчас скажу: сегодня я не чувствую себя профессионалом. Но это то, к чему я каждый день стремлюсь. Музыка в моей голове 24 часа в сутки. Стоя в пробках, я умудряюсь писать песни. Я думаю об этом постоянно. Слушаю плеер – раскладываю в голове партии, ищу приемы, которые хорошо бы запомнить. При этом 100% уверенности нет никогда. Я думала – так только у меня. Но сейчас я много общаюсь с музыкантами, другими вокалистками, и они в один голос говорят: «Саша, да мы все такие – все со слезами на глазах можем уйти с концерта, не одна ты такая дурочка». Оскар Уайльд сказал: “Artist is never pleased” – это нормально, художник никогда не будет удовлетворен, иначе ты не художник. Куин, знаменитый художник, писал картины в большом количестве, и в какой-то момент он понял, что не сможет больше ничего нового показать зрителю, понял, что удовлетворен своей работой, он поцеловал свои кисти, сложил их в ящик и больше никогда к ним не прикасался. Это то чувство, которого я боюсь. Поэтому, думаю, я испытываю такое здоровое неудовлетворение.

- Когда ты почувствовала, что вас признали в профессиональной музыкальной среде?

С.А.: Моменты профессионального признания уже есть – это всегда приятно. Для нас важным моментом стал момент появления Яны в качестве директора – мы поняли, что принимаем решение работать каждый день. Лучше всего молодого музыканта растят концерты и выступления – это и есть настоящая жизнь. Однажды мы передали наш демо-диск Воскобойнику, видному питерскому деятелю, арт-директору клуба Che, он послушал и сказал: «Вы, ребята, можете быть зачислены на первый курс консерватории». Кому - как, а нам было приятно, на тот момент в группе не было профессиональных музыкантов. Мы в это время учились на первых курсах совершенно других вузов, и, фактически, это было такое «творчество на кухне», никакой профессиональной подоплеки в этом не было. Я закончила музыкальную школу по классу фортепиано и дополнительно для себя занималась вокалом, поэтому такие слова было приятно услышать. С другой стороны, мы уже сталкиваемся с явным негативным мнением. В прошлом году мы участвовали в отборе на фестиваль «Усадьба Джаз», дошли до финала и не прошли в список участиков – причина, которую нам назвали, нас удивила: «С вами, ребята, все в порядке, только поете вы на русском, нам это не подходит», хотя в то же время было приятно, что «Наше Радио» проголосовало за нас и люди из министерства культуры... А в этом году нас просто не допустили до участия в этом же конкурсе. Что касается песен на русском языке – это наша принципиальная позиция.

- Почему? Всем, кому я давала послушать Non Cadenza, были в восторге, и мальчики и девочки. В чем «секрет успеха»? Откуда такие меткие песни «про женскую долю-долюшку»?

С.А.: Стихов как таковых я писать, мне кажется, не умею. Нет у меня такого дара. Писать стихи и писать стихи с музыкой - совершенно разные вещи. Слова и музыка у меня в голове рождаются одновременно - музыкальными фразами. А что касается тем – я поняла, что хочу избегать конкретики из личных жизненных ситуаций, поняла, что хочу, чтобы мои песни были «для всех», чтобы каждый слушатель мог сказать: «Вот! У меня так и было!». Мне кажется, все девушки испытывают примерно одинаковые чувства по отношению к мужчинам: плачут и радуются об одном. Изначально, конечно, я писала про себя. Но стала видеть глаза слушателей – девушек-ровесниц и людей постарше – и поняла, что это не только про меня песни, это песни для людей, и уже вовсе не только для девушек. Весь период сочинительства – это период взросления – группа взрослеет, я взрослею, и это все отражается в стихах, сейчас это не только «песни о любви», это песни о жизни, о настроении для людей, которые взрослеют вместе с нами.

- Волнуешься перед концертом?

С.А.: Всегда волнуюсь перед концертом. Это не проходит никогда. Волнение меняет свой источник, но оно всегда присутствует. Когда-то это было  волнение перед сценой, сегодня я сцены не боюсь, сцена – мой друг,  сегодня я волнуюсь по другим причинам – боюсь не так спеть, волнуюсь за своих музыкантов, волнуюсь, что не будет настроения в зале. Что мне нравится на наших концертах – когда возникает момент единой волны. Когда зрители не сидят как за стеклом, а когда мы все  вместе взаимодействуем: вместе танцуем, хлопаем, вместе поем. Чтобы получался диалог с залом – это очень важно.

Саша действительно серьезно относится к выступлениям. После саунд-чека она выпивает 50 гр коньяка для голоса , ненадолго исчезает, и появляется совершенно другая Саша Алмазова, настоящая diva: она меняет конверсы на каблуки, звеня сережками, надевает открытое платье. На сцене видишь ту же лучезарную Сашу - твою сверстницу - но полтора часа концерта чувствуешь себя на закатной вечеринке на Ибице - Саша танцует в свое удовольствие, дорогой звук льется в уши, и, кажется, это будет длиться вечно. И так хорошо...

- Как началась ваша профессиональная деятельность?

С.А.: Яна была нашим первым менеджером. С ее появлением и началась настоящая  работа. Яна развязала широкую организационную деятельность вокруг нас – начались концерты, регулярные выступления. Яна для нас – большая находка. Она услышала нас в клубе с не самой лучшей репутацией. Потом мы предложили ей стать нашим директором - так с тех пор и работаем. Сегодня нет цели получить огромную популярность – сегодня мы широко известны в узких кругах, и это здорово. Мы много работаем, а когда человек много работает, он не ощущает резких скачков вниз и вверх. Если бы 5 лет назад мне сказали, что обо мне напишет L’Oficiel, я бы не поверила своим ушам – а недавно они позвонили и сделали обо мне материал: я испытывала сильный трепет, но воспринимала это как часть моей работы – такие вещи удивительным образом входят в привычку, в норму – они просто становятся неотъемлемыми спутниками сценической жизни.

Сегодня в репертуаре Non Cadenza более 20 песен, они готовятся к записи первого альбома. Они собирают площадки, у них уже есть свои слушатели и ценители. Они достойны новых вершин и признания, когда слышишь такие команды, испытываешь неподдельную гордость, что это «наши ребята». Они замечательные, очень легкие, очень летние. Послушайте обязательно.

PS: Вот такое сообщение появилось недавно в сети:

Без лишней лирики.  В данный момент группа Non Cadenza СРОЧНО нуждается в финансах для продолжения записи альбома. Мы не хотим откладывать его в долгий ящик и тормозить с его выпуском. Я уверена, что среди многих поклонников Non Cadenza, найдутся те, кто может реально поучаствовать в жизни группы сейчас. Об условиях будем разговаривать лично. Если кто-то готов предложить нам деньги – пишите. Саша Алмазова

Однажды общими усилиями слушателей Non Cadenza уже выпустили сингл, который получил каждый, кто пожертвовал некоторое количество денежных средств. Ждать помощи больше не от кого!