Сейчас настало время, когда слушателю возвращается джазовая музыка, звучащая в 70-х годах в СССР и бывшая тогда под запретом. Это стало возможным благодаря энтузиастам джаза, которые, вопреки идеологическому давлению, всё же умудрялись устраивать джазовые фестивали и протаскивать джаз на радио и TV. Один из таких людей, который смог осуществить эту запись и сохранить её – джазовый критик и ведущий и 70-х годах на радио джазовую передачу «Метроном», Аркадий Петров. Именно он сумел устроить запись ансамбля Клейнота на московском радио

Государственный камерный оркестр джазовой музыки Олега Лундстрема имеет уникальную историю. Это самый долгоиграющий биг-бенд в мире, что зафиксировано в российской книге рекордов Гиннеса. Оркестр Каунта Бейси, например, был создан на год позже. С чего же началась деятельность знаменитого российского коллектива?

Увлечение джазом началось с 1932, когда в руки Олега Лундстрема случайно попала пластинка с записью оркестра Дюка Эллингтона DEAR OLD SOUTHLAND

(1915–1959)

Если не брать исполнителей блюзов, то окажется, что джазовых певцов не так и много. Одна из трудностей в том, что джазовый вокалист в большей степени, нежели инструменталист, зависит от мелодии. Он должен воспроизводить мотив, чтобы сохранить целостность текста. Если мелодическая линия скованна, вдохнуть в нее жизнь почти невозможно

Признаки кула можно обнаружить в манере игры Майлса Дэйвиса еще в 1945 году, когда он был участником ансамблей Чарли Паркера. Невозможность подражать нервной и виртуозной игре Диззи Гиллеспи привела к поиску своего языка. Аналогичные тенденции заметны в игре молодого пианиста Джона Льюиса ( Parker's Mood Чарли Паркера), оказавшегося в оркестре Диззи Гиллеспи. Аналогичные поиски были предприняты пианистом Тедом Дамероном в его аранжировках для оркестра и малых составов

Как «Фэтс» Уоллер, так и его главный наставник и учитель Джеймс П.Джонсон прожили жизнь, полную крушения надежд и планов. Причем Джонсон страдал более открыто, так как он не мог найти слушателей для своих серьезных композиций, тогда как желание «Фэтса» получить признание в качестве серьезного музыканта было похоронено под тяжелым покровом распространяющихся на все и вся его мягкости и добродушия. Но пока Джонсон постоянно корпел над своими работами, даже не надеясь, что они когда-либо увидят свет, иронически-горькая позиция Уоллера поднимала его все выше и выше в том материальном мире коммерческого успеха, в котором он жил, — в конечном счете, до такого уровня, который уже не смогла охватить даже его небывалая энергия